irenegro | The Razor's Edge, 1946 (Reply)

Экранизация одного из самых интересных, на мой взгляд, романов Моэма. Подбор актеров на главные роли удивительно совпал с теми образами, которые я "видела", когда читала книгу.
И именно поэтому я боюсь смотреть версию 1984 года, в которой Ларри сыграл Билл Мюррей.

В главной женской роли в фильме 1946 года снялась красавица Джин Тирни, а наряды ей готовил ее супруг и костюмер Олег Кассини. Тирни много курила, потому что ее голос казался ей слишком высоким, и умерла она в 70 лет от эмфиземы легких. В браке с Кассини у нее родились две дочери, причем старшая родилась с серьезными заболеваниями из-за того, что Джин во время беременности переболела краснухой. После развода с Кассини в 1952 году Джин долго лечилась от депрессии, а вернувшись в кино уже не получала таких значительных ролей как раньше.

Тайрон Пауэр - Ларри Даррел воевал во Второй мировой, к 1946 году уже фактически расстался со своей первой женой. Актер все время метался между кино и театром. На киностудии его образ берегли и не давали играть те роли, которые ему хотелось бы. Дошло до того, что Тайрон на некоторое время вообще покинул Голливуд и занимался только театром. По возвращении в кино ему все же удалось вытребовать для себя более выгодные условия и свои миллионы он заработал. Возможно интенсивная работа и желание все успеть и привели к тому, что актер умер от сердечного приступа в 44 года.

Софи сыграла Энн Бакстер - внучка архитектора Фрэнка Ллойда Райта. Актриса получила награду за женскую роль второго плана, и звезда в ее честь была заложена на Голливудской "Аллее Славы".

Larry Darrell: We could go down to Capri for our honeymoon and then in the fall we could go to Greece. Remember how we used to talk about traveling all over the world together?

Isabel Bradley: Of course, I want to travel. But, not like that. Cheap restaurants. Third rate hotels. Besides, I want to have babies, Larry.

Larry Darrell: Alright, darling, we'll take them along with us.

Isabel Bradley: Oh, Larry, you're so impractical. You don't know what you are asking me to do. I'm young. I want to have fun. Do all the things people do. We wouldn't have a friend in the world.

Larry Darrell: Isabel, stop exaggerating. We'll do everything you want to do and we'll do it together.

Isabel Bradley: Oh, listen, darling, if you hadn't a cent to your name and got a job that brought you 3000 a year, I'd marry you without a minute's hesitation. I'd cook for you. I'd make beds. I wouldn't care what I wore. I'd think it was fun; because, I'd felt it was only a question of time until you'd make good. But, this means living like this all our lives! With nothing to look forward to! It's asking too much! Oh Larry, you've had your fling now. For your own sake, I beg of you to come home with us.

Larry Darrell: I wouldn't make you happy if I did. You see, what you forget is that I want to learn as passionately as, well, as Gray, for example, wants to make a lot of money! I came over here because I was restless and because my mind was muddled. I came looking for the answers to a lot of questions. Some of them I've found. Others, I may never find. But, I can't stop now. Oh, I know its sounds vague and trivial compared with, well, compared with everything that's happening at home today. And I know I'm being very difficult. But, I can't stop now, Isabel. I just can't.

Isabel Bradley: But, what would happen to America if everyone did as your doing?

Larry Darrell: The answer to that is that everyone doesn't feel as I do. Fortunately, for themselves, most people are just content to follow the normal course and take things as they are. Oh, I wish I could too. But, I know if I tried I'd just make a mess of your life and mine too.

Isabel Bradley: But, what's this all going to lead to?

Larry Darrell: I don't know. It may be that when I'm through, I will have found something to give that people will be glad to take. It's just a chance. But, even if I fail, I shan't be any worse off than a fellow who's gone into business and hasn't made a go of it.

Isabel Bradley: Then, there's nothing more to be said.