![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
irenegroThe Individualist Manifesto
Полемическое эссе на 33 страницах.
Первое, что должны понимать все здравомыслящие люди, это то, что человек абсолютно независим, и у него есть неотъемлемые права. Они не гарантированы обществом, государством или другими людьми. Более того, эти права противоречат интересам любого правительства и общества. Действует принцип защиты человека от других людей. Права человека включают в себя: право на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Кровожадные тираны на протяжении всей истории пытались лишить человека его неотъемлемых прав, заставив отказаться от них в пользу бедных, отечества, общего блага, безопасности. Ни один деспот никогда не признает, что он хочет власти для себя, он всегда будет прикрываться идеей служения высокой цели.
Предупреждение: Тот, кто говорит тебе, чтобы ты отказался от своих прав ради кого-то или чего-то, как правило, сам хочет быть этим «кем-то» или «чем-то».
Второй тезис – правительство существует для того, чтобы защищать ваши права и только для этого! А вы живете не для того, чтобы подчиняться государству или служить ему. На самом деле, граждане не должны государству ничего, даже налогов, то есть финансирование правительства должно осуществляться на добровольных началах.
Как доказал коммунистический строй, покорность государству – есть рецепт рабства и стагнации.
Третье – единственным источником прогресса всегда был и остается человек, живущий в государстве, предоставляющем политическую и экономическую свободу. В таких условиях происходит расцвет музыки, литературы, искусства. Именно свободный капитализм обеспечил нам 150 лет технического прогресса и изобретений.
Но, пожалуй, самое важное заключается в том, что капитализм не требует от человека выворачиваться наизнанку и забывать о своих личных желаниях в угоду целям государства.
Капитализм пробуждает в человеке «природный, здоровый эгоизм», а также позволяет разбогатеть самому (если он этого хочет), и, как следствие, сделать богаче все общество.
«Эгоизм – это великолепная движущая сила», настаивала Рэнд, ссылаясь на то, что ни один гений никогда не был мотивирован стремлением помочь кому-то или каким-либо другим желанием, кроме естественной эгоистической преданности собственным идеям и убеждениям.
Хотя это и спорное утверждение – но, позже, сама Рэнд была движима желанием управлять людьми, опровергая ненавистные ей принципы христианства и сталинизма.
Ну, и, в конце концов, капитализм не служит сильным, причиняя ущерб слабым. Слабые, бедные и безынициативные, так или иначе, выигрывают от достижений и роста более компетентных и заинтересованных.
Кроме того, капитализм – это система свободной и добровольной торговли. Теоретически, никто не обязан продавать свой труд или товар по фиксированной цене, установленной государством. Нет обязательства и приобретать что-либо на навязанных условиях.
Недостатки и злоупотребления при капитализме возможны только в случае использования таких коллективистских средств, как государственное регулирование и протекционизм, например в налоговой сфере. Это как раз то, о чем Рэнд так подробно рассказала в романе «Атлант расправил плечи».
Разногласия с агентом.
Энн Уоткинс пыталась пристроить рукопись «Источника» в разные издательства, и все безуспешно.
Она просила Рэнд сделать героев книги более приземленными и человечными, а не такими супергероями, как этого хотелось автору.
Более того, Рэнд догадывалась, что за спиной Уоткинс критикует ее творчество.
Все закончилось тем, что однажды Уоткинс вслух заявила, что если роман не продается, значит, с ним что-то не так. Рэнд попросила объяснить, в чем именно кроется проблема. Уоткинс надоело объяснять то, что она интуитивно чувствовала, но не могла четко сформулировать. Она добавила, что упрямство Айн Рэнд делает невозможной продажу рукописи.
На этом отношения с Уоткинс были разорваны, несмотря на то, что агент продолжала заниматься вопросами, связанными с пьесой «Ночью 16 января» и романом «Мы – живые».
Тем не менее, теперь некому было заниматься продажей «Источника». У Рэнд не было ни издателя, ни агента, ни денег.
Еще до своего ухода, Уоткинс успела отправить готовые главы «Источника» на Нью-Йоркскую студию «Парамаунт», Ричарду Миленду. Иногда студия покупала неопубликованные произведения для их экранизации. Миленд никак не мог уговорить свое руководство купить незавершенный роман, хотя сам был очень вдохновлен прочитанным.
Поздней весной 1941 года Рэнд сама отправилась на студию для встречи с Милендом. Она просила о работе редактора – фрилансера и была нанята. В ее обязанности входила оценка сценариев, с точки зрения их кинематографического потенциала (в свое время у Сесила ДеМилля она занималась тем же самым).
Оплата составляла от 6 долларов в неделю до 25. Рэнд работала семь дней в неделю по 12 часов, чтобы получать максимум. Миленд и его ассистент Фрэнсис Хэзлитт – супруга экономиста и журналиста Генри Хэзлитта, были очень тронуты ее усердием и серьезным отношением к работе. Рэнд не только получала всю работу, которую они только могли найти для нее, но и была введена в их круг общения.
Сентябрь 1941 года.
Рэнд говорила, что, будь она пропагандистом и защитником коммунизма, она уже стала бы голливудским миллионером с бассейном и личным оркестром, который играл бы «Интернационал».
Она не теряла надежды вернуться к работе над «Источником», но для этого требовались финансовые средства.
Миленд познакомил ее с Арчибальдом Огденом (при первой встрече он напомнил ей Питера Китинга) – редактором издательства «Боббс – Меррилл». По другой версии, этим полезным знакомством она обязана Изабель Патерсон.
Через неделю после получения рукописи Огден позвонил и сказал, что «это великолепное произведение, написанное в лучших традициях литературного реализма». Огден особенно похвалил смелую, впечатляющую тему, знаковые характеры персонажей, блестящий стиль и эмоциональность героев. Поскольку именно эти характеристики романа сама Рэнд считала наиболее важными и достойными восхищения, она до конца жизни вспоминала высокую оценку, данную ее произведению Арчибальдом Огденом.
Огден насмерть бился со своим руководством, отстаивая идею издания «Источника». «Если эта книга вам не подходит, тогда я отказываюсь на вас работать», - такой ультиматум он поставил своему шефу. На что босс ответил: «Не мне бороться с таким энтузиазмом. Подписывайте контракт. Но книге лучше бы оказаться, и в самом деле, хорошей».
В этот вечер довольная Айн Рэнд отплясывала у себя в гостиной с Фрэнком и Ником под немецкий марш «Marionettes at Midnight» (Marionetten um Mitternacht) – ее любимую мелодию на тот момент. В течение всей жизни, в особенно счастливые моменты она ставила пластинку, на которой были вальсы из оперетт и марши – музыка, которую она любила с детства. Эта пластинка сопровождала Рэнд по пути из Петербурга в Чикаго, оттуда в Лос-Анджелес и позже – в Нью-Йорк.
Веселье сопровождалось тем, что Рэнд надевала смешные шляпки на чучела маленьких львят – Оскара и Освальда, которых подарил ей супруг. В такие моменты она радовалась как ребенок.
Десятого декабря 1941 года Рэнд подписала контракт с издательством, получила аванс в размере 1000 долларов и обязалась сдать роман 1 января 1943 года.
Затем, несмотря на войну, для Айн Рэнд начался счастливейший год жизни, как она сама потом говорила.
Она с энтузиазмом взялась за работу, потому что не хотела подводить издателя – ведь другого такого шанса могло не подвернуться уже никогда.
Всю жизнь Рэнд проявляла огромные способности к умственному труду, но, с другой стороны, природная физическая инертность приводила к тому, что Рэнд избегала физических упражнений и быстро набирала вес. Физических сил организма не хватало для обеспечения эффективной умственной деятельности. Маячивший не за горами срок сдачи книги заставлял торопиться и Рэнд начала принимать амфетамины, предположительно, недавно выпущенный «Бензедрин» (Benzedrine), который без проблем можно было купить в аптеке без рецепта.
Благодаря таблеткам она работала над книгой днем и ночью. Рэнд могла не спать по двое-трое суток.
Написанное она читала вслух Фрэнку и Нику, которые рекомендовали, какие американские идиомы лучше употребить в диалогах. Кроме того, она консультировалась с Изабель Патерсон. Так, например, Патерсон посоветовала избавиться от прямых отсылок к личностям Гитлера и Сталина, и от упоминаний фашизма и нацизма – то есть всего, что было связано с современной историей. «Тема твоей книги шире, чем политические проблемы текущего периода. Ты пишешь о коллективизме – в прошлом, настоящем и будущем». Это был прекрасный совет, которому Рэнд последовала, работая не только над «Источником», но и над «Атлантом». Эти романы существуют вне времени, и оттого их популярность с годами только растет.
Помощь Ника в работе над книгой Рэнд ценила больше, чем участие Фрэнка. Ник лучше умел чувствовать стиль, развитие сюжета, литературную технику и прочие нюансы.
По рукописи «Источника» можно проследить, как менялся почерк Рэнд на протяжении всей работы. На первую треть книги ушло несколько лет, а остальное было написано со скоростью одна глава в неделю, в течение 1942-го года.
Если прежде почерк был крупным, четким, легко читаемым, то потом, возможно под влиянием амфетаминов, он стал торопливым и неразборчивым.
Полемическое эссе на 33 страницах.
Первое, что должны понимать все здравомыслящие люди, это то, что человек абсолютно независим, и у него есть неотъемлемые права. Они не гарантированы обществом, государством или другими людьми. Более того, эти права противоречат интересам любого правительства и общества. Действует принцип защиты человека от других людей. Права человека включают в себя: право на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Кровожадные тираны на протяжении всей истории пытались лишить человека его неотъемлемых прав, заставив отказаться от них в пользу бедных, отечества, общего блага, безопасности. Ни один деспот никогда не признает, что он хочет власти для себя, он всегда будет прикрываться идеей служения высокой цели.
Предупреждение: Тот, кто говорит тебе, чтобы ты отказался от своих прав ради кого-то или чего-то, как правило, сам хочет быть этим «кем-то» или «чем-то».
Второй тезис – правительство существует для того, чтобы защищать ваши права и только для этого! А вы живете не для того, чтобы подчиняться государству или служить ему. На самом деле, граждане не должны государству ничего, даже налогов, то есть финансирование правительства должно осуществляться на добровольных началах.
Как доказал коммунистический строй, покорность государству – есть рецепт рабства и стагнации.
Третье – единственным источником прогресса всегда был и остается человек, живущий в государстве, предоставляющем политическую и экономическую свободу. В таких условиях происходит расцвет музыки, литературы, искусства. Именно свободный капитализм обеспечил нам 150 лет технического прогресса и изобретений.
Но, пожалуй, самое важное заключается в том, что капитализм не требует от человека выворачиваться наизнанку и забывать о своих личных желаниях в угоду целям государства.
Капитализм пробуждает в человеке «природный, здоровый эгоизм», а также позволяет разбогатеть самому (если он этого хочет), и, как следствие, сделать богаче все общество.
«Эгоизм – это великолепная движущая сила», настаивала Рэнд, ссылаясь на то, что ни один гений никогда не был мотивирован стремлением помочь кому-то или каким-либо другим желанием, кроме естественной эгоистической преданности собственным идеям и убеждениям.
Хотя это и спорное утверждение – но, позже, сама Рэнд была движима желанием управлять людьми, опровергая ненавистные ей принципы христианства и сталинизма.
Ну, и, в конце концов, капитализм не служит сильным, причиняя ущерб слабым. Слабые, бедные и безынициативные, так или иначе, выигрывают от достижений и роста более компетентных и заинтересованных.
Кроме того, капитализм – это система свободной и добровольной торговли. Теоретически, никто не обязан продавать свой труд или товар по фиксированной цене, установленной государством. Нет обязательства и приобретать что-либо на навязанных условиях.
Недостатки и злоупотребления при капитализме возможны только в случае использования таких коллективистских средств, как государственное регулирование и протекционизм, например в налоговой сфере. Это как раз то, о чем Рэнд так подробно рассказала в романе «Атлант расправил плечи».
Разногласия с агентом.
Энн Уоткинс пыталась пристроить рукопись «Источника» в разные издательства, и все безуспешно.
Она просила Рэнд сделать героев книги более приземленными и человечными, а не такими супергероями, как этого хотелось автору.
Более того, Рэнд догадывалась, что за спиной Уоткинс критикует ее творчество.
Все закончилось тем, что однажды Уоткинс вслух заявила, что если роман не продается, значит, с ним что-то не так. Рэнд попросила объяснить, в чем именно кроется проблема. Уоткинс надоело объяснять то, что она интуитивно чувствовала, но не могла четко сформулировать. Она добавила, что упрямство Айн Рэнд делает невозможной продажу рукописи.
На этом отношения с Уоткинс были разорваны, несмотря на то, что агент продолжала заниматься вопросами, связанными с пьесой «Ночью 16 января» и романом «Мы – живые».
Тем не менее, теперь некому было заниматься продажей «Источника». У Рэнд не было ни издателя, ни агента, ни денег.
Еще до своего ухода, Уоткинс успела отправить готовые главы «Источника» на Нью-Йоркскую студию «Парамаунт», Ричарду Миленду. Иногда студия покупала неопубликованные произведения для их экранизации. Миленд никак не мог уговорить свое руководство купить незавершенный роман, хотя сам был очень вдохновлен прочитанным.
Поздней весной 1941 года Рэнд сама отправилась на студию для встречи с Милендом. Она просила о работе редактора – фрилансера и была нанята. В ее обязанности входила оценка сценариев, с точки зрения их кинематографического потенциала (в свое время у Сесила ДеМилля она занималась тем же самым).
Оплата составляла от 6 долларов в неделю до 25. Рэнд работала семь дней в неделю по 12 часов, чтобы получать максимум. Миленд и его ассистент Фрэнсис Хэзлитт – супруга экономиста и журналиста Генри Хэзлитта, были очень тронуты ее усердием и серьезным отношением к работе. Рэнд не только получала всю работу, которую они только могли найти для нее, но и была введена в их круг общения.
Сентябрь 1941 года.
Рэнд говорила, что, будь она пропагандистом и защитником коммунизма, она уже стала бы голливудским миллионером с бассейном и личным оркестром, который играл бы «Интернационал».
Она не теряла надежды вернуться к работе над «Источником», но для этого требовались финансовые средства.
Миленд познакомил ее с Арчибальдом Огденом (при первой встрече он напомнил ей Питера Китинга) – редактором издательства «Боббс – Меррилл». По другой версии, этим полезным знакомством она обязана Изабель Патерсон.
Через неделю после получения рукописи Огден позвонил и сказал, что «это великолепное произведение, написанное в лучших традициях литературного реализма». Огден особенно похвалил смелую, впечатляющую тему, знаковые характеры персонажей, блестящий стиль и эмоциональность героев. Поскольку именно эти характеристики романа сама Рэнд считала наиболее важными и достойными восхищения, она до конца жизни вспоминала высокую оценку, данную ее произведению Арчибальдом Огденом.
Огден насмерть бился со своим руководством, отстаивая идею издания «Источника». «Если эта книга вам не подходит, тогда я отказываюсь на вас работать», - такой ультиматум он поставил своему шефу. На что босс ответил: «Не мне бороться с таким энтузиазмом. Подписывайте контракт. Но книге лучше бы оказаться, и в самом деле, хорошей».
В этот вечер довольная Айн Рэнд отплясывала у себя в гостиной с Фрэнком и Ником под немецкий марш «Marionettes at Midnight» (Marionetten um Mitternacht) – ее любимую мелодию на тот момент. В течение всей жизни, в особенно счастливые моменты она ставила пластинку, на которой были вальсы из оперетт и марши – музыка, которую она любила с детства. Эта пластинка сопровождала Рэнд по пути из Петербурга в Чикаго, оттуда в Лос-Анджелес и позже – в Нью-Йорк.
Веселье сопровождалось тем, что Рэнд надевала смешные шляпки на чучела маленьких львят – Оскара и Освальда, которых подарил ей супруг. В такие моменты она радовалась как ребенок.
Десятого декабря 1941 года Рэнд подписала контракт с издательством, получила аванс в размере 1000 долларов и обязалась сдать роман 1 января 1943 года.
Затем, несмотря на войну, для Айн Рэнд начался счастливейший год жизни, как она сама потом говорила.
Она с энтузиазмом взялась за работу, потому что не хотела подводить издателя – ведь другого такого шанса могло не подвернуться уже никогда.
Всю жизнь Рэнд проявляла огромные способности к умственному труду, но, с другой стороны, природная физическая инертность приводила к тому, что Рэнд избегала физических упражнений и быстро набирала вес. Физических сил организма не хватало для обеспечения эффективной умственной деятельности. Маячивший не за горами срок сдачи книги заставлял торопиться и Рэнд начала принимать амфетамины, предположительно, недавно выпущенный «Бензедрин» (Benzedrine), который без проблем можно было купить в аптеке без рецепта.
Благодаря таблеткам она работала над книгой днем и ночью. Рэнд могла не спать по двое-трое суток.
Написанное она читала вслух Фрэнку и Нику, которые рекомендовали, какие американские идиомы лучше употребить в диалогах. Кроме того, она консультировалась с Изабель Патерсон. Так, например, Патерсон посоветовала избавиться от прямых отсылок к личностям Гитлера и Сталина, и от упоминаний фашизма и нацизма – то есть всего, что было связано с современной историей. «Тема твоей книги шире, чем политические проблемы текущего периода. Ты пишешь о коллективизме – в прошлом, настоящем и будущем». Это был прекрасный совет, которому Рэнд последовала, работая не только над «Источником», но и над «Атлантом». Эти романы существуют вне времени, и оттого их популярность с годами только растет.
Помощь Ника в работе над книгой Рэнд ценила больше, чем участие Фрэнка. Ник лучше умел чувствовать стиль, развитие сюжета, литературную технику и прочие нюансы.
По рукописи «Источника» можно проследить, как менялся почерк Рэнд на протяжении всей работы. На первую треть книги ушло несколько лет, а остальное было написано со скоростью одна глава в неделю, в течение 1942-го года.
Если прежде почерк был крупным, четким, легко читаемым, то потом, возможно под влиянием амфетаминов, он стал торопливым и неразборчивым.
